Протоиерей Георгий Ларин из американского города Наяк детство провел в китайском Шанхае, который во время Второй мировой войны находился под японской оккупацией. Эта часть войны для многих из нас, возможно, до сих пор остается малоизвестной, и воспоминания батюшки позволяют лучше понять, что же тогда происходило в Азии и как там жили русские люди.
Святитель Иоанн Шанхайский. Литургия на острове Тубабао
– Отец Георгий, всю Вторую мировую войну вы провели в китайском Шанхае, под японской оккупацией. Когда она завершилась капитуляцией Японии, вам уже было почти 11 лет. Помните ощущения своего военного детства?
– Японцы особенно не трогали нас, потому что мы были белые русские эмигранты и не находились в состоянии войны с ними. Это Советский Союз и США сражались с Японией. В районе, где мы жили – недалеко от Шанхайского кафедрального собора, который построил владыка Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский – ходили японские патрули. Они устроили комендантский час, когда никому не позволялось выходить на улицу. Если патрульные кого-то видели в это время, то стреляли без предупреждения.
Но владыка Иоанн часто в это время выходил из своей келлии рядом с собором, навещал больных по ночам, если кому-то требовалась помощь – японцы никогда не трогали его. Это просто чудо Божие – он идет, а они его как будто не видят, хотя владыка проходит буквально мимо них.
Это просто чудо Божие – он идет, а они его как будто не видят, хотя владыка проходит буквально мимо них
– Японцы уважали владыку Иоанна?
– О да! Многие из них были суеверными. До них доходили сведения, что этот человек исцелял больных. Они это знали, особенно офицеры, и не трогали его.
– Во время японской оккупации в какой-то момент руководители русской общины Шанхая стали пропадать один за другим. Когда никто больше уже не хотел занимать эту должность, согласился только владыка Иоанн. Его никто не трогал?
– У нас в Шанхае был Эмигрантский комитет, в который входили, конечно, только белые эмигранты, советских там не было. Но этих людей стали убивать. Видимо, советская агентура мстила тем, кто не вернулся в Советский Союз. Когда убили одного председателя, второго, никто уже не хотел занимать эту должность. Тогда владыка Иоанн стал председателем комитета. И его действительно никто не трогал – ни японские оккупанты, ни китайцы, которые заняли город потом.
– Однажды вы с друзьями решили похулиганить и забежали в японскую казарму. Что это было за озорство?
– О да, такое действительно было. Японцы были, конечно, язычники. У нас в Шанхае они устраивали разные военные лагеря. Например, во Французском клубе рядом с нашим домом они организовали свои казармы. Когда никого не было, я и еще пара приятелей забрались туда и нашли их капище, где стоял какой-то их истукан. Мы решили бороться с язычеством, бросили этого истукана в бочку с дождевой водой и смотались. Мы думали, что сделали хорошо, но, когда рассказали все владыке Иоанну, он очень строго сказал: «Никогда это больше не делайте, так нельзя».
Мы решили бороться с язычеством, бросили этого истукана в бочку с дождевой водой и смотались
– Теперь-то вы понимаете, что очень сильно рисковали? Ведь если бы попались, то расправа была бы очень суровой.
– Конечно, понимаю. Если бы я тогда знал, что мне угрожает смерть, то никогда бы этого не сделал. Но мальчишкой я даже не задумывался об этом, считал, что мы делаем благое дело, боремся с язычеством, и Господь нас сохранит.
– Вы видели смерть во время войны, совсем рядом?
– У нас в доме жили русские соседи, у которых была дочка – совсем маленькая, лет 5–6. Однажды во время бомбежки девочка выбежала в садик, и шрапнель попала ей прямо в голову. Она скончалась на месте. Увидев это, ее папа сказал, что больше не может верить в Бога. Он не мог простить Ему гибель своего ребенка и перестал ходить в церковь. Я не знаю, как потом сложилась судьба этой семьи после отъезда из Китая – в то время я был еще маленьким и ни с кем не переписывался.
Японские пехотинцы передвигаются по разрушенной улице Шанхая во время боя
– Вы понимаете, почему Господь попускает смерть детей?
– В детстве меня занимал вопрос, почему Бог попустил, чтобы царь Ирод убил всех Вифлеемских младенцев. Я спросил об этом владыку Иоанна, и он мне сказал: «Давай допустим, что Бог вмешался». Я говорю, что тогда эти дети не были бы убиты. Он тогда мне ответил: «Да, правильно. Но подумай, где бы они оказались, когда Христа вели на распятие? Они могли бы находиться в толпе, которая кричала: ‟Распни Его!” И тогда многие из них попали бы в ад. Но сейчас все эти младенцы в раю, мы почитаем их мучениками за Христа». Он очень хорошо объяснил, и мне все стало понятно.
– Может быть, ту девочку, которая погибла от шрапнели, Господь таким образом тоже спас от чего-то?
– Я тоже думал об этом. Может быть, Господь допустил, что она скончалась так мгновенно и не успела почувствовать боли. Если бы этого не случилось, она могла бы вырасти, отпасть от Церкви, стать неверующей. Могло произойти что угодно, и ее жизнь пошла бы совсем в другую сторону. Мы этого просто не знаем, а Господь Сам вступился – и случилось вот так, как будто случайно. Но, как говорил владыка Иоанн, «случайно ничего не бывает».
– Чем война, пережитая в детстве, является для вас сейчас? Как вы ее вспоминаете, что чувствуете?
– Американцы часто бомбили Шанхай, потому что там располагались японские военные объекты. У нас в доме было бомбоубежище, но наша семья считала, что лучше всего во время воздушной тревоги находиться не в каком-то подвале, а в храме. Родители брали нас в собор, там не проводилось никакого богослужения, но мы просто пережидали бомбежку и молились. Слава Богу, за всю войну в собор не попала ни одна бомба.
– Владыка Иоанн тоже находился в соборе во время воздушных ударов?
– Он находился в своей келлии в архиерейском доме в нескольких шагах от собора, и никуда не уходил.
– Когда война закончилась, вы и ваши родители почувствовали облегчение?
– О да, конечно! Это все почувствовали. Война кончилась, все стало мирно, прекратились все эти бомбежки. В магазинах появилось продовольствие. Ведь во время войны все было по карточкам, и если у вас их нет, то даже хлеб вам не продадут. Так же и с капустой, и с рыбой, и с другими продуктами. Мама ходила на базар, и нужно было иметь эти билетики, чтобы что-то купить. Все было ограничено, продавали только определенное количество в одни руки. Когда война закончилась, жизнь стала возвращаться в норму.
Русская свадьба на фоне Богородице-Владимирского собора. О. Тубабао (Филиппины), 1950 г
– Что еще изменилось в вашей жизни с наступлением мира?
– По большому счету, ничего не изменилось. Мы жили в трех кварталах от нашего собора, минут 15 пешком. Во время японской оккупации мы продолжали ходить на богослужения, родители брали нас туда – сестер, меня, брата.
Но потом в Китае началась гражданская война, и Советы поддерживали красных, которые захватили власть. Из СССР приехали дипломаты, заняли здание русского консульства в Шанхае и начали уговаривать нас, белых эмигрантов, вернуться: дескать, вы не беспокойтесь, все изменилось. Владыка Иоанн говорил, что нельзя этого делать, там ничего не поменялось, там такая же богоборческая власть, и к эмигрантам будет такая же ненависть.
Конечно, мой отец, который воевал в Белой армии, прекрасно знал, что такое Советский Союз, и не поверил в эту пропаганду. А мамин брат, дядя Коля, поверил и взял советский паспорт.
– Как сложилась его судьба?
– Мама очень долго искала его и в конце концов нашла, когда мы уже жили в Австралии. Он приехал к нам. Я помню, он был похож на какой-то скелет. Долго смотрит в одну точку и все время курит. Я его спрашиваю: «Дядя Коля, как там, в Советском Союзе?» – а он курит, курит, курит…
– Как ваша семья оказалась в Австралии?
– С приходом коммунистов русские были вынуждены эвакуироваться из Шанхая. Люди бросали все, брали с собой только то, что можно унести в руках. Моим родителям пришлось оставить дом. Я помню, папа дал мне какой-то мешок в руки, и я его понес. Не помню уже, что в нем было.
Специальный комитет русских эмигрантов очень долго искал, куда можно было бы уехать. Многие страны отказались принять такое большое количество беженцев. Родители рассказывали мне, что большинство хотели сразу перебраться в Америку, но США тогда не особенно принимали эмигрантов.
Единственной страной, которая согласилась приютить нас, стали Филиппины. Нам разрешили поселиться на острове Тубабао – там никто не жил, поскольку почти каждый день были сильные бури. На этом острове находилась старая военная база США, и после войны американские солдаты оставили кровати, палатки, другие вещи, даже съестные припасы, консервы.
Все это досталось нам. Но кто будет ставить эти палатки? Пришлось моим родителям и другим взрослым заняться этими работами. Нас было до 6 тысяч человек, мы стали устраиваться, разделили лагерь на несколько кварталов. В каждом была своя кухня, в нашем районе на кухне работала моя мама. Люди сами ставили палатки, устанавливали кровати, натягивали сетки – потому что ночью невозможно было спать из-за комаров. Я помню, мы, дети, тоже закрывали свои сетки, и всю ночь так проводили.
Почти каждый день шли проливные дожди, но они были очень кратковременными. А потом все тучи исчезали, снова появлялось солнце. Мы там жили 11 месяцев, и для нас, детей, это было счастье: не нужно ходить в школу, везде пляжи, мы все время купались. Повсюду росли пальмы с кокосами. Мы сами не могли лазить за ними, но появились филиппинцы, взрослые, и наши родители платили им какие-то копеечки, чтобы они доставали нам эти кокосы. Мы пили это очень вкусное кокосовое молоко и ни в чем не нуждались.
– А как же тайфуны?
– Владыка Иоанн обходил остров с молитвой, и все время, пока мы там жили, была прекрасная погода. Но как только все уехали оттуда, и там уже не было владыки, пронесся невероятный тайфун, который снес весь наш лагерь, ничего не осталось.
– В 1949-м году владыка Иоанн добился от Конгресса США решения принять русских беженцев. Большинство обитателей лагеря на Тубабао отправились в Америку. Почему ваша семья поплыла в обратном направлении, в Австралию?
– У моей старшей сестры Татьяны была крестная, которая еще до революции в Китае вышла замуж за начальника британской полиции в Шанхае и уехала с ним в Австралию. Потом они «выписали» туда нашу семью. У нас началась новая жизнь, мы с братом и с сестрами поступили в австралийские школы, все стало обустраиваться. После учебы я поступил на хорошую должность в крупной компании. В голове у меня уже был бизнес, а Церковь стала отходить на второй план.
Владыка Иоанн все это провидел и писал мне письма, которые я берегу до сих пор. Он писал: «Я думаю, ты уже забыл, как любил прислуживать мне в церкви. Ты думаешь уже по-другому». Таким образом владыка дал мне понять, что знает, что я уже интересуюсь другими вещами.
Я просил его взять меня к себе келейником, но он в одном из писем написал: «Нет, мне бы хотелось, чтобы ты поступил в нашу Свято-Троицкую семинарию в Джорданвилле и в конце концов стал бы священником». Я подумал и решил оставить светскую работу и ехать в семинарию. Я верю, что это Божий Промысл, на который мне указал владыка Иоанн.
Источник: pravoslavie.ru
Введение во храм Пресвятой Богородицы: 4 декабря 2024
Что можно и нельзя в Рождественский пост?
Состоялось ежегодное Епархиальное собрание духовенства
Митрополит Пантелеимон совершил воскресное богослужение в кафедральном соборе
Рождественский пост: что нужно знать
Патриарх Кирилл рассказал о "духовной отраве" современного общества
В РПЦ предложили финансово стимулировать медиков помогать в родах
Духовенство центрального округа приступило к исповеди
В первый день Рождественского поста, митрополит Пантелеимон возглавил престольный праздник в храме святых мчч. Гурия, Самона и Авива
Делегация от Луганской Епархии принимает участие в XXVI Всемирном Русском Народном Соборе
Состоялось подписание соглашения о сотрудничестве между Федеральной службой исполнения наказаний и Луганской Епархией
Митрополит Пантелеимон совершил молебен с акафистом у Луганской иконы Божией Матери
Состоялось открытие 10-го юбилейного творческого конкурса «Край Луганский Православный»
Митрополит Пантелеимон совершил воскресное богослужение в кафедральном соборе
Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла по случаю Дня матери
Митрополит Пантелеимон принял участие спортивном мероприятии
ВЦИОМ: россияне стали больше интересоваться книгами, чем соцсетями
На монастырском подворье торжественно встретили икону Божией Матери «Скоропослушница» со Святой горы Афон
Престольный день храма при филиале института МВД России
Правящий архиерей возглавил престольный праздник в Беловодском благочинии