«Скрипка и немножко нервно»: как монастырь в ЛНР пережил боевые действия

Мужской монастырь, расположенный на освобожденной территории ЛНР, пережил много драматичных эпизодов: в 2014 году сюда регулярно наведывались с обысками бойцы украинских нацбатальонов «Азов»* и «Айдар»*. Соседние поселки обстреливались со всех сторон авиацией и танками, а монахи ютились в подвале без воды и тепла.

Но святыня выстояла – снаряды как будто обошли ее стороной. Насельники выжили — продолжили отчаянно молиться за здравие российских солдат и мастерить уникальные скрипки стоимостью более 500 тысяч рублей. История наместника Иоанно-Предтеченского мужского монастыря в ЛНР архимандрита Варфоломея (Кузнецова) – в материале РИА Новости.

В 2014 году монастырь фактически оказался на военной границе, фронт подошел вплотную: стены тряслись, а монахи УПЦ всерьез опасались за свою жизнь.

Когда стало совсем опасно, монахи схватили самое ценное и спрятались в подвале под большим храмом. Особенно тяжело пришлось зимой: отапливаемая площадь приличная, а дрова и уголь купить невозможно. Однако в самом финале боевых действий, когда все вокруг еще гремело и полыхало, не было ни тепла, ни света, монахи вышли из подвала и засели в скрипичной мастерской при монастыре.

«Так получилось, что многие монастырские инструменты были сделаны под оглушительную канонаду. Подвешенные готовые скрипки прыгали до потолка. Внизу – танки, вверху – самолеты, а работа и молитвы помогали нам от всего этого отвлечься», — рассказывает отец Варфоломей.

Как говорят местные, это чудо, но в скрипичную мастерскую национальные батальоны так и не зашли, прошлись только по тем местам, где живут монахи. Однажды увидели в коридоре покоев огромный портрет патриарха Кирилла, остолбенели и быстро ушли.

Архимандрит Варфоломей (Кузнецов) изначально занимался скрипками для себя – в юности учился играть на скрипке, потом вник в тонкости создания инструмента, но затем ушел с головой в религию и организовал небольшую скрипичную мастерскую при монастыре.

Однако в 2014 году, когда большинство храмов в ЛНР было закрыто, именно эта мастерская сыграла ключевую роль в жизни монахов: «Война дала время на то, чтобы мастерить скрипки, что финансово очень помогло содержать монастырь, ведь других возможностей обеспечивать внешнюю жизнь обители просто не существовало».

«Инструмент надо вырастить: постоянно следить, чтобы он правильно высох, чтобы появились оттенки звуков, которые важны для солиста. Скрипка заключает в себе много тонкостей, их нужно учесть, если хочешь сделать хороший инструмент. Акустический прибор должен создавать такой резонанс, который мог бы приводить в движение все вокруг, весь воздух наполнять звуком. Если инструмент сделан правильно, то на задних рядах зала будет слышно даже лучше, чем на первых», — объясняет монах.

В мастерской есть много реставрационных уникальных скрипок. «Кстати, у нас сейчас на реставрации итальянская скрипка Фердинандо Гальяно 1760 года. А эта скрипка из Венеции, эта — из Неаполя… Получается такой маленький кусочек Италии в ЛНР», — рассказывает настоятель монастыря.

К материалу, из которого делают скрипки, предъявляется множество требований: нужно лет 30, чтобы материал можно было применить для изготовления инструмента. «Хороший материал найти непросто, но мы берем его у возрастных мастеров, которые уже отходят от дел. Они все очень по-русски заготавливали древесину так, что и сейчас хватит на целый завод», — добавляет мастер.

Работа над каждой скрипкой занимает от одного месяца до полугода. Потом еще целый год скрипка должна «постоять». Сколько инструментов было сделано в монастырской мастерской, отец Варфоломей ответить затрудняется: «долго считал, но потом сбился, остановившись на цифре 100».

Теперь, когда монастырь находится на освобожденной территории ЛНР, сюда приезжают музыканты и дают скрипичные концерты. Сам отец Варфоломей играет больше для себя. «Чтобы что-то делать хорошо, надо заниматься одним делом – либо скрипки мастерить, либо играть. Я, скорее, играю для того, чтобы проверить звучание», — признается он.

О цене своих скрипок отец Варфоломей говорит неохотно. «Европейским солистам продавать готовый инструмент намного выгоднее – там очень высокие цены. Но для нас важнее, чтобы монастырская скрипка звучала на нашей земле. Мы не гонимся за бизнесом. Цена скрипки зависит от того, какие требования к ней предъявляются. В среднем одна скрипка стоит порядка 500 тысяч рублей», — говорит мастер.

Каждый год монастырь «помогает инструментом какому-нибудь музыканту». Недавно монастырские скрипки взяла Новгородская область для музыкантов своего камерного оркестра филармонии. Сейчас отец Варфоломей делает инструмент для Петра Лундстрема из Москвы.

В мастерской работают три основных мастера, но отец Варфоломей мечтает, чтобы в ЛНР образовалась крепкая скрипичная школа, где будут готовить профессиональных скрипичных мастеров.

Российские военнослужащие часто заходят в монастырь помолиться. Зачастую отца Варфоломея зовут в военный госпиталь, чтобы причастить и исповедовать раненых.

«Мы стараемся что-то для них сделать… Многим сложно морально выдержать, когда смерть так рядом, когда убивают товарища. Многим просто хочется поговорить с кем-то, облегчить свою душу. Священник может помочь даже лучше, чем любой психолог. Мы должны уделить внимание человеку, которому предстоит идти туда, где смерть и нужны внутренние силы преодолеть страх. Многие наши священники ездят на передовую, служат там молебны, даже проводят таинство крещения. У нас ведь, как в русской поговорке: пока гром не грянет, мужик не перекрестится», — говорит настоятель монастыря.

По его словам, многие верующие люди стараются помогать фронту – кто-то рублем, кто-то одеждой, кто-то донорской кровью: «Но они это делают тихо, не под камеру, делают это для Бога, для своих защитников».