[smoothcategory catg_slug=»publikaczii»]
Годы жизни: 19.02.1939 – 03.02.2007
Воспоминания о схимонахине Рафаиле
Валентина, родственница:
В нашем поселке Вергелевке на центральной улице, дом, по-моему, №2, жила многодетная семья, в которой воспитывалась девочка Рая. Была небалованная, очень скромная, незаметная. Когда пришло время трудоустроиться, она сначала работала на шахте Вергилевской, в столовой посудомойкой. Потом в исправительной колонии – телефонисткой. Встретила она там одного парня, Михаила, своего будущего мужа. Отношения у них были нелегкие. Она с самого детства была наставлена на истинный Божий путь, и его пыталась наставить. Прошло время, они поженились. У них родилась дочь Александра. Я поняла со временем, что я научилась у него тому, чему она научила его (Михаил – мой двоюродный брат). Раиса возила девочку по святым местам – в Почаевскую, Киево-Печерскую Лавры. Потом Рая рассчиталась и приняла монашество.
У нас в поселке был однажды случай. Рая ходила с иконой Божией Матери и всех останавливала и благословляла. Люди от нее в ту пору шарахались. Ее считали какой-то непонятной, безумной. Она останавливала машины, автобусы и говорила: «Веруйте в Бога! Веруйте в Божию Матерь! Она – ваша Покровительница!». Одна женщина ее спросила:
— А ты хоть видела эту Марию – Божию Матерь?
— Я Ее вижу, Она всегда со мной, — ответила она, — и Бог всегда со мной, и я с Ними.
У нас с ней были разноречия, но она умела наставить без споров, без назидания, без суеты. Она умела молчаливо, тихонечко, таким ласковым словом сказать: «Валечка…» Я по старой памяти называла ее Раей, а она так нежно говорила: «Рафаила». Как бы повторяя и напоминая, что она уже монахиня.
Она лишилась паспорта и не имела пенсии. Часто стояла с кружкой на рынке, и всех благодарила за 5-ти копеечную монету и прославляла Господа Бога и Богородицу.
Когда она уже себя плохо чувствовала, я пришла к ней, а она мне говорит: «Валечка, прости меня». Мы помним ее хорошо и свято чтим её светлую память.
Александра, дочь:
Маму в миру звали Раисой Киенко, в замужестве Киях. Она была старшим ребенком в семье. Всего в семье было 7 детей, кроме мамы еще 5 братьев и сестра. Мы часто ездили по монастырям. Мне было лет 9, когда мы посетили Почаевскую Лавру. Ночевали в степи. Утром просыпаюсь, а мама говорит:
— Всю ночь «Отче наш…» читала. Подошли дикие кабаны, понюхали и ушли.
Когда и где ее постригли в монахини, она об этом не говорила.
Нина, староста храма Рождества Христова п.Комиссаровка:
Матушка была чистым, очень добрым, ангельским человечком. Я даже не знаю, была ли она когда злой или сердитой, в ее глазах прямо доброта светилась.
Как то пришла к ней очень уставшей и говорю: «Матушка, давайте я вам рыбки пожарю, покушаете». А она: «Нет, ложись, отдыхай, ты устала». А я ей ничего не говорила. «Ложись на самую мягкую кровать и лежи. Хоть у меня отдохнешь. Почему ты меня не слушаешься?». И я лежала, пока она не разрешила мне встать. А она уже не вставала. А когда пришла ее внучечка, она говорит: «Вот смена пришла. Отдохнули твои ножки, теперь и иди».
Я спрашиваю: «Матушка, почему у вас схима такая старенькая?». Она дала мне латать ее. Я разрезала новую черную шелковую рубашку мужа, и отремонтировала ей схиму. Принесла, а она говорит: «Хорошо ты подлатала. А муж-то без рубашки остался». Она это уже знала. Я ей говорю: «Матушка, нужна новая схима». А она – посмотришь, какая у меня схима будет, когда я умру. И часовня у меня будет. «У нас же нет денег, матушка, чтобы вам часовню строить». Ты что не знаешь – у Господа все есть, у Него все всегда готово – и свадьба и похороны. Это мы не готовы никогда, а Он – всегда готов.
Когда она уже не вставала, приподняла ее и спрашиваю: «Матушка, сильно больно?». А она говорит: «Сейчас песню будем петь Богородице: «Богородице, Дево, радуйся…». Матенька Божия, спасибо Тебе, что Ты дала мне такую болезнь, а то, что бы я терпела? Я же в своей жизни ничего не терпела. А такую болезнь за какие заслуги мне дала? Я Тебя благодарю, Царица Небесная». Никогда не стонала, не ойкала. Ее не слышно было. Она все тихонечко терпела.
Это был ангельский Ангел. Она учила читать акафисты, молитвы – чтоб никогда не спешили. Чтобы каждое слово дошло до святого, чтобы Он знал, как мы Его любим и почитаем. Надо думать о том, о чем вы читаете. Если ты отвлекся мыслью, значит, возвращайся назад, собирайся с мыслями и дальше молись заново. Прочитай один раз «Отче наш…», но так, чтобы это было для Господа, чтобы это было полезно для твоей души.
Ольга:
Матушка была прозорливая. Я однажды по работе пошла на почту в Вергилевку. Это был Великий Пост. С почты отправила письма и возвращалась на шахту. Иду, и до такой степени душа моя томится, так я страдаю. Смотрю я на небо и прошу у Бога прощения за свои грехи. Оборачиваюсь, а матушка рядом со мной – идет на автобус. И она начинает мне дословно, вернее вслух, говорить о страданиях и давать советы, как надо поступить. И рассказывает все те моменты в моей жизни, из-за которых я так страдала.
Об этом примере скажу. Меня сильно, сильно побил муж. Были страшные головные боли. Я пришла к ней. Матушка уже не вставала. И только я захожу в квартиру -она меня еще не видела, — а она говорит:
— Дайте ей акафист Гурию, Самону и Авиву. Пусть читает. (Святые мученики Гурий, Самон и Авив являются покровителями супружества, брака, счастливой семьи, им молятся «аще муж безвинно возненавидит жену свою» — прим.).
В то время, когда матушка ходила с иконой Божией Матери по поселку, я была еще ребенком. Но в то безбожное время все жители только об этом и говорили – что не побоялась призывать людей идти к Господу. Это я помню с детства.
Нина, староста храма Рождества Христова п.Комиссаровка:
Она всех любила безмерно и безгранично. Когда она в храм приходила, я всегда звала ее завтракать к себе. Она не была строгой и даже когда скажет слово поучительное,
то не обидно было, и хорошо запомналось.
Ольга:
Я сама из Дебальцево, и часто видела матушку в переходе – она просила милостыню. Даешь ей копеечку, а она спрашивает: «За кого молиться?». Я всегда на нее смотрела и никогда не видела в ней нищую, мне всегда казалось, что этот человек блаженный, особый человек на этом свете.
Прихожане храма Рождества Христова пгт.Комиссаровка:
Матушка все время ездила по святым местам России и Украины. Ездила на электричках без паспорта, без билета. Когда с нее требовали документы, она осеняла себя Крестным знамением и говорила: «Вот мой паспорт». Она рассказывала один случай: «Сняли меня с поезда в России. Я прилегла на вокзале на скамеечку, открываю глаза – батюшка стоит, такой красивый. Батюшка и говорит: пойдем ко мне ночевать. А кто ты такой? Я –отец Василий. И повел меня к себе. А у него детей целая куча. Покормил меня и говорит: матушка, спи до утра. А утром я тебе возьму билет и поедешь куда ты хочешь. Я переночевала и с билетом поехала в Оптину пустынь…»
Преследовали ее в советское время, считали болещей, забирали в психиатрию.
Александра, дочь:
После того, как мама по улице прошла с иконкой, в психушку ее забрали. Здесь (прим. в Комиссаровке) она была не часто – раз в месяц или реже, в основном, странствовала по святым местам. Приблизительно, лет с 40 она вела такую жизнь. В Абхазии она была, когда там шла война (1994г.)
Нина, староста храма Рождества Христова п.Комиссаровка:
Я помню в автобусе мы ехали из Алчевска. Я знала о ней, но знакомы мы не были. Свободное место оказалось рядом с матушкой. А мы мужу купили шапку, очень дорогую – 300руб. советских. Она мне говорит: «Выбрось ее, зачем она тебе нужна? Прежде всего ищите Царствие Небесное». Я ничего ей не сказала. А лицо у нее было детское, как у ребенка. Я подумала: «Недаром говорят, что святые с такими лицами». Я еще тогда в храм не ходила. Я приехала и подумала: «Какие люди есть, как они в Бога верят! А я какая?». Стала над этим задумываться. Стыдно мне стало, и потихоньку я начала читать молитвы. Так она меня разбудила, подтолкнула, направила к Богу. А шапку эту, действительно, никто не носил.
Прихожане храма Рождества Христова пгт.Комиссаровка:
Когда матушка умерла, было очень много людей, и людей незнакомых. Они сказали: «Мы – духовные дети матушки». Было много батюшек, благочинный о.Александр был. Почти, наверное, пол посёлка приходило прощаться. Хотя при жизни большинство ее не знало. Все были поражены ее схимническим званием. У нас у всех на душе настолько стало радостно, что среди нас такой человек жил! В нашей деревне и, вдруг – такая подвижница!