[smoothcategory catg_slug=»publikaczii»]
Интервью с Викарием Луганской епархии, епископом Беловодским Павлом (Валуйским).
О своем пути к монашеству и священству, о своих переживаниях во время архиерейской хиротонии, о жизни приходов Луганской епархии, оказавшихся за линией разграничения, а так же о ситауции с ПЦУ в северной части упомянутой епархии — рассказывает читателям «Православной Луганщины» викарий Луганской епархии епископ Беловодский Павел (Валуйский).
— Ваше Преосвященство, расскажите читателям газеты «Православная Луганщина» как начался для Вас путь к Богу. Когда и как пришло решение стать священником, а затем и вовсе посвятить свою жизнь служению Господу, став монахом.
— Когда мне задают вопрос, как я пришел к Богу, я всегда затрудняюсь на него ответить. Воспитывался я в семье, в которой не говорили о Боге. Но с самого раннего детства, я видел иконы в доме моей прабабушки Анны (в семье мы её ласково называли Нюрой), видел, как она истово молится. Её молитва была простой: «Отче наш» и «Богородица», имена о здравии и о упокоении. Но это было такое действо, которое завораживало моё детское сердце. Мне всегда хотелось дотянуться до святого угла и посмотреть, как горит лампадка и что там, за вышитыми рушниками и иконой, находится. Её старинная икона «Спаса Вседержителя» теперь является моей келейной иконой: где эта икона – там и моя келья. Конечно, как и у любого подростка, у меня были периоды отвлечений и «отступлений»: в одно время я увлекался восточными физическими практиками и восточной философией. Но, наверное, самым большим событием, которое окончательно определило мое отношение к христианству, было празднование 1000-летия Крещения Руси. Трансляция богослужений по телевидению, открытие храмов и возобновлений богослужений в них навсегда привязали моё сердце к Церкви. Большим толчком в определении моего будущего служения стали проповеди митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, будущего Патриарха в передаче «Слово Пастыря». После окончания школы по настоянию моих родителей, я поступил в медицинский университет, тая в сердце мысль о том, что я все равно стану священником. Конечно, это моё желание, мягко говоря, не восхищало моих родителей, но, по Милости Божией, они мало-по-малу стали воцерковляться. В отношении моего монашеского пути, когда я себе ставил вопрос: быть белым священником или служить в монастыре, волей Божией всё управилось само собой. Я поехал в Святогорскую Лавру, которая только начала восстанавливаться, и в беседе с известным духовником архимандритом Серафимом (Лавриком) получил благословение на подготовку к монашескому служению. Далее – клиросное послушание в Петро-Павловском соборе и рукоположение (на тот момент мне было 19 лет). Первой моей Литургией, которую я совершил самостоятельно, была Литургия в Свято-Скорбящеском женском монастыре под присмотром духовника схиархимандрита Кирилла (Михличенко). А далее – школа послушания, смирения…
…главным в моём служении я всё-таки вижу совершение Божественной литургии и служение примирению людей, которые сейчас как никогда разобщены по разным причинам.
— При постриге Вам, Валуйскому Роману Дмитриевичу, было дано имя Павел в честь первоверховного апостола Павла. Велики духовное преображение и миссионерские дела во славу Божию и Церкви Христовой этого святого. Каким образом и в какой мере выбор Святого повлиял на Вашу жизнь.
— Помню, как я надоедал моему духовнику на каждой исповеди (тогда всё духовенство исповедовалось у отца Кирилла в воскресенье на полунощнице) одним вопросом: когда меня будут постригать? Мне казалось, что владыка Иоанникий (тогда архиепископ Луганский и Старобельский, ныне — покойный) может забыть о моём желании стать монахом, а отец Кирилл всё время утешал: «Будешь, будешь…». И вот утро третьего января 1998 года, матушка игуменья Екатерина приглашает меня в ризницу и просит закрыть глаза. Надевает мне клобук со словами: «узковат, но ничего – растянется», и отправляет меня в епархиальное управление. Целый день до вечера я сидел в кабинете владыки Иоанникия, он принимал священство и каждому рассказывал историю о монахе, которого назвали некрасивым именем. Поздно вечером был совершен постриг, и так как это был день памяти святителя Петра митрополита Московского, то меня естественно назвали Павлом в честь апостола Павла. А если серьезно – я уже 24 года в сане, но до сих пор, читая послания святого апостола и повествования о его миссионерских трудах, нахожу что-то новое для себя. Можно сказать, что апостол Павел помогает мне бороться с моей леностью.
— Дорогой владыка, Вы теперь, можно сказать, не просто на новую ступень ступили, архиерейская хиротония, в какой-то мере, — начало новой жизни. Насколько неожиданным для Вас было избрание во епископы, как Вы восприняли решение Синода?
— Решение было неожиданным. Я долго служил на приходах, которые были удалены от центра как светской, так и епархиальной жизни, потому некоторое смущение одолевает меня и по сей день. Ведь есть соблазн думать, что в этом служении важны мои знания, умения, способности… Но это всё не верно. Прошел год со дня моей хиротонии и я осознаю, что всем управляет Господь, и моя задача состоит в том, чтобы не мешать Ему это осуществлять. Конечно, хочется быть полезным для епархии, помогать в администрировании правящему архиерею – владыке Митрофану. Я стараюсь, и насколько это у меня получается, видит Господь. Но главным в моём служении я всё-таки вижу совершение Божественной литургии и служение примирению людей, которые сейчас как никогда разобщены по разным причинам.
— Какие чувства, переживания касались вашей души во время хиротонии? Как вообще для Вас прошло богослужение, на котором Вас рукополагали в епископа?
— От даты заседания Священного Синода до дня хиротонии прошло несколько дней, в течении которых мой адреналин просто весь закончился. И к 9 декабря наступила полная тишина внутри. Я понимал, что во время богослужения мне всё подскажут, направят. Но нужно понимать, что в этот день была годовщина епископской хиротонии Блаженнейшего Митрополита Онуфрия. Можно сказать, половина епископата Украинской Православной Церкви принимала участие в богослужении. Встречаясь впервые и беря благословения у известных святителей нашей Церкви, видя их молитвенное настроение, я несколько забывал о себе и о том, что сегодня будет совершаться моя хиротония. Помню, один митрополит подошел ко мне и спросил: «Как твое имя?». Я сказал: «Павел». На что он ответил: «Павел, держись строгих правил и спасешься». Существует неписанная традиция: во время епископской хиротонии раскрывается Евангелие и возлагается на главу хиротонисуемого, а страница на которой оно открыто является случайной (а в данном случае, наверное, и не случайной). После прочтения положенных молитв, Блаженнейший владыка берет Евангелие и заминает эту страницу. Прочтя несколько первых слов этого Евангелия после богослужения, Блаженнейший сказал: «Хорошие слова… О воскресении сына наинской вдовы». Эти памятные моменты помогают и, надеюсь, будут помогать мне в моем служении в будущем.
…сёла сейчас могут выжить, только если у них будет общинная жизнь. Я почти 20 лет живу и служу в селе, где без общины в одиночку выжить просто невозможно. Такая сплоченность особо важна сейчас перед лицом испытаний, которые сейчас переживает наша Церковь.
— Не секрет, что духовное возрастание ваше проходило под руководством известного подвижника Луганщины схиархимандрита Кирилла (Михличенко), который долгое время, до самого отхода ко Господу, был духовником Скорбященского женского монастыря в городе Старобельске. А своё пастырское и духовническое служение Вам, до епископской хиротонии, довелось нести в Рождество-Богородичном женском монастыре села Красный Деркул, начало основания которого заложил ещё архимандрит Феофан (Обмок). Какое духовное влияние на Вас оказало руководство отца Кирилла, а также то, что довелось служить там, где подвизался архимандрит Феофан, всеми любимый деркульский старец?
— Служение в двух женских монастырях – это немалая школа. С отцом Кириллом я познакомился ещё будучи студентом медицинского университета. Это было в 1996 году на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. В тот день я не мог быть на богослужении по причине моих занятий в вузе. Но вечером я решил зайти и поставить свечи в Свято-Благовещенский храм, что у городского автовокзала. Служба давно прошла, а отец Кирилл, облачённый в схиму, еще исповедовал и принимал народ. Тогда я впервые попал к нему на исповедь и рассказал о своем желании служить Богу. Он мне посоветовал: «Есть Петро-Павловский собор, там службы совершаются каждый день, монахи служат. Нужно на клиросе послужить. Тяжело священнику, если он не прошел клиросного послушания». Так и случилось: через год я уже пел на клиросе в соборе и через месяц этого послушания меня рукополагают в священники и направляют в Свято-Скорбященский монастырь под начало отца Кирилла. Какая же у меня тогда была радость, видеть отца Кирилла каждый день на богослужении и жить рядом в соседней келье! В этой же обители я узнал о жизни духовного старца отца Феофана (Обмок). В монастыре у нас образовался некий кружок любителей подвижников благочестия, еще не прославленных в лике святых. Мы начали исследовательскую работу: искали фото, опрашивали старожилов. Там мы узнали о ныне прославленных в лике святых блаженной Параскеве Старобельской и праведном Димитрии Горском, о первой игуменье монастыря Ангелине (Булич), об истории источника в Киселевой балке, о первом епископе Луганском архиепископе Никоне (Петине) и о старце архимандрите Феофане (Обмок). Я и предположить не мог, что следующим местом моего служения будет село Красный Деркул, где старец отец Феофан прослужил более 35 лет.
— Наши читатели часто спрашивают о том, как проходит духовная жизнь в той части епархии, которая вверена вашему духовному руководству. К сожалению, из-за непростых событий в нашем отечестве, информации у нас очень мало. Расскажите немного о том, как сейчас живут приходы, какие имеются трудности, какие пожелания? Много ли и какие храмы пострадали от обстрелов? Как выживают священники и их семьи?
— Да, если посмотреть на жизнь и служение священства у линии разграничения и не только, то многих из них можно назвать подвижниками. Селения опустевают, и причиной этому являются не только военные события, но и общий экономический кризис в стране. Народ у черты бедности, вместе с народом бедствует и священство. Более молодое поколение священнослужителей старается как-то добыть средства, занимаясь какими-то делами. Некоторые священники сели за руль такси, но поражает не это. Главное – внутреннее стремление сохранить Церковь от посягательств раскольников, сохранить приход, на котором 2-3 человека прихожан, а кое-где и вовсе одна матушка с детками на клиросе. Господь судил нам служить в такое время. Конечно, не всё бывает гладко, но, в общем, священство у нас сплоченное. Не секрет, что приезд архиерея на приход с визитацией вызывает беспокойство настоятеля, как встретить, как всё организовать: хор, алтарников, цветы… Но когда это происходит – прихожане объединяются в одну команду, узнают лучше друг друга, меняется атмосфера на приходе. А в таком общем деле и рождается приходская община. Это очень важно, ведь сёла сейчас могут выжить, только если у них будет общинная жизнь. Я почти 20 лет живу и служу в селе, где без общины в одиночку выжить просто невозможно. Такая сплоченность особо важна сейчас перед лицом испытаний, которые сейчас переживает наша Церковь.
— Что Вы думаете о затянувшемся военном конфликте на Донбассе? Возможен ли скорый конец, выпавшим народу испытаниям?
— Я думаю, что Господь всех нас учит смирению. Ведь не просто так Господь попустил этот военный конфликт. Прошло уже много лет, люди внешне как-то даже привыкли, но душу постоянно терзают мысли: как жить дальше, какими путями Господь приведет нас к примирению. Нелегко общаться с людьми, потерявшими своих родственников, близких, друзей. И без веры в промысел Божий, как мне кажется, жить в этой ситуации невозможно. Поэтому-то Церковь и возглашает за каждым богослужением прошения ко Господу о вразумлении, о покаянии, о прощении… И хочется надеяться на то, что этими словами мы достучимся, в первую очередь, до наших сердец, которые так нуждаются в том покаянии, прощении…
— Многолетний раскол, усугублённый действиями Фанара, продолжает терзать Церковь. Во многих епархиях происходит захват храмов, на духовенство и прихожан постоянно оказывается давление, принуждая к переходу в так называемую ПЦУ. Какова ситуация в данном вопросе на той части нашей епархии, которую Вы духовно окормляете?
— Когда к нам поступают известия о том, что еще один храм захвачен представителями новой религиозной структуры, мы видим, как верующие нашей Церкви мужественно это переносят. За короткое время общины захваченных храмов построили новые храмы и вера и сплоченность этих людей становится только крепче. И может ли быть иначе?! Ведь мы являемся членами не какого-то человеческого общества. Церковь — Богочеловеческий организм, живой, действенный, имеющий всепобеждающую благодать Святаго Духа, хранящий Истину непоколебимо. Поэтому враждебные, невидимые силы будут воевать против Церкви столько, сколько будет существовать этот мир. В северной части Луганской епархии не было таких сильных поползновений к тому, чтобы отбирать храмы. Но это нас нисколько не должно успокаивать. Будем трезвиться и молиться, и Господь даст силы и разум отстоять каноничность нашей Церкви.
Беседовали иерей Андрей Нестеров,