[smoothcategory catg_slug=»publikaczii»]
Для священника каждая Пасха – новая радость. И пусть наизусть уже знаешь чин праздничного богослужения и знакомы не только лица, но и оттенки душ своих прихожан, но каждую весну Христос воскресает для тебя с новой, еще неиспытанной ранее торжественностью и необычностью.
Мне трудно объяснить, почему подрагивают руки и тревожнее бьется сердце, когда тихонько начинаешь петь в алтаре изначальное: «Воскресение Твое, Спасе…», как и не передать всплеск радости в первом возгласе, в притворе церковном, «Христос Воскресе!», знаю лишь одно: пришла Пасха Христова.
А если она пришла, и Господь воскрес сегодня не только для меня лично, но и для всех, то чего же бояться? Чему печалиться? Ведь «Воскрес Иисус от гроба, якоже прорече, даде нам живот вечный».
Так что, как не перебирай жизненные события, сколь их не градуируй, есть тот День, который превосходит все иные. Пасха Христова она и наше рождение, и жизненное благословение, и надежда, и спасение.
Воистину Воскресе Христос!
Воскресение Христово все изменяет: поработители теряют свою власть, а вечно угнетаемые — оказываются победителями. Вновь становится ясно, что физическая смерть — не страшный конец бытия, о котором и думать то не хочется, а начало новой жизни. “Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?”
Именно поэтому радуются празднику Пасхи даже те, кто далек от Церкви.
Да и как не радоваться, если воскресает природа, если по-особому в пасхальные дни светит солнце, если хочется не спрятаться от весеннего дождя, а подставить ему лицо, если уже звенит жаворонок, и улыбка бегущего навстречу ребенка охватывает все мироздание?
Одним словом – Пасха.
Как же хочется подольше сохранить это необычное, непередаваемое состояние торжества жизни! Как тяжко расставаться с ним и как необходимо оно нам в нынешние минуты испытаний.
Пасха Христова побеждает все соблазны века сего, всю суету и гнетущие заботы.
Рядом с Воскресшим Христом нет зависти, гнева, политических дрязг и конфессиональных разделений.
Может быть, всем вместе постараться удержать это пасхальное чувство, пред которым меркнут все негоразды нашего нынешнего бытия?
Как?
Ответ до наивности прост: будем всех любить и всем всегда делать добро…
Но как-же трудно оставаться в этой простоте. И все же, давайте попробуем.
Ведь Христос воскрес! И мы, вместе с Ним, Его силою воскреснем. Впереди — свет и жизнь, а остальное, житейское, — мелочи, которые, в сути своей, не стоят даже нашего внимания, из-за которых и огорчаться не следует.
Все преходяще и проходяще, а Пасха Христова вечна!
Христос Воскресе!
Фомина неделя
Первое воскресение после Пасхи. Его в православном календаре называют Антипасхой, что значит «вместо Пасхи». Отличительная же особенность нынешнего воскресения в том, что с этого дня свет и сияние Воскресения Христова мы лично, персонально, по собственному желанию несем на поселения-спутники каждого города, села, поселка. С радостной вестью «Христос Воскресе!» идем к тем, кто уже вкушает сладость Царствия Небесного и к тем, кто пьет ныне желчь адовых мучений. Мы направляемся на кладбище.
Апостол Фома, уверение которого в истинном воскресении Христа вспоминает ныне Церковь, сказал апостолам в ответ на их радость: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20, 25). Нам же для уверения очень часто и нужны именно эти пасхальные визиты на кладбище, потому что, какой смысл был бы в этих хождениях? Ведь «память» определение далеко не материальное. Впрочем, как и любовь, и ненависть. Их нельзя попробовать на вкус, увидеть глазами, потрогать руками или сфотографировать.
Возразят некоторые, что любовь и ненависть видна по поступкам, но ведь это далеко не всегда происходит. Очень часто за внешней любезностью, улыбкой и поддакиванием скрывается презрение и ненависть, а за криком и призывом всех бед на нашу голову – забота и любовь. Происходит это потому, что живем часто тройственной жизнью: думаем одно, говорим другое, ну а делаем третье.
На кладбище же, все определенно и ясно, там врать не получается, а если и выходит, то сразу заметно.
Если «память» понятие не материальное, то тогда к местам упокоения идут те, кто верит в потусторонний мир, то есть хочется нам этого или не хочется, все мы люди верующие. Явно, может быть, кто и сомневается в наличии Бога, спорит об этом, но все равно перед Пасхой Христовой оградку поправит и покрасит, вокруг могилок родных все почистит, да еще и песочком посыпет.
Блаженный Августин сказал, что душа человеческая по природе своей христианка, поэтому волею или неволею и поступаем так, как надлежит поступать творению Божьему. Смотришь на кладбище на это пестрое разнолюдье, которое священника высматривает, чтобы в оградку к своим привести, литию отслужить и думаешь:
— Господи да почему же в храме Божьем вас нет? Почему Вы и молитвы толком ни одной не знаете? И крестным знамением лоб осенить не умеете? Ведь ждут этой молитвы те, к кому вы пришли, радуются ей и о нас пока на земле живущих молятся.
Известен ответ на вопросы эти. Вера она ведь труда и забот требует, а так не хочется размеренность и привычность дней текущих изменять. Нет желания творить насилие над собой. Сильно не хочется.
На советы, наставления, замечания, даже с любовью сказанные – сердитый взгляд, раздражение и недовольство. Лозунг: «Не учите меня жить!» стал не заменой конкретного «Отстань!», а образом жизни.
На кладбищах часто с людьми беседуешь. Зовут знакомые и незнакомые к столикам с трапезой поминальной и, естественно, темы разговора со священником заранее предопределены: о Боге, вере, традициях православных. Это радует, но будет тут же и огорчение. Обязательно найдется кто-либо, кто четко, звонко, определенно и уверенно заявит, как апостол Фома: если не увижу не поверю.
Говоришь о двух тысячелетиях христианства, отвечают – привычка, рассказываешь о святой воде, возражают – вы туда серебро кладете, показываешь иконы мироточивые, утверждают, что попы туда трубки тоненькие поставили, подводишь к святым мощам, вопиют, что мумифицировать еще древние египтяне умели и т. д.
Не верим, а на кладбище идем. Отказываемся принять истину о жизни вечной, а к тем, кто уже ушел от нас обращаемся.
Безусловно, знание дело нужное, необходимое и хорошее, но Бог не познается разумением. Нельзя научить верить в Бога при помощи знания, разные это понятия вера и знание. Получить при помощи Бога возможность овладеть навыком, специальностью, наукой – можно, но не наоборот.
Не ушел из нас «Фома неверующий». И видит, и слышит, но разуметь не желает.
Из-за этого неразумения и растут «спутники»-поселения рядом с жилищами нашими намного быстрее, чем зажигаются светом жизни окна в новых домах и квартирах.
Вразуми, Господи! Даруй душой и сердцем понять, что «блаженны невидевшие и уверовавшие!