[smoothcategory catg_slug=»publikaczii»]
Создатель ярких киношедевров, человек в 2005 году принявший Православие и использующий свой талант на благо Церкви, знаменитый сербский режиссер Эмир Кустурица утверждает: кино, как вид искусства, «должно исцелять душу». Увы, есть кино, которое не только не врачует душу, но и разрушает ее. Речь о кинематографе, основанном на эксплуатации животных инстинктов, в первую очередь страха. Того пещерного страха, о котором святой Иоанн Дамаскин сказал, что он есть «лишение твердой надежды». Как зародилось кино страха? В какую сторону оно движется? И что можно противопоставить этому, по выражению директора Николо-Хамовнической гимназии иерея Александра Шумского, «голосу преисподней»? Такова тема нашего разговора с читателями.
Темные истоки «адского синима»
«Пришел враг его и посеял между пшеницей плевелы и ушел» (Мф. 13, 24-30). Плевелы – это сорные травы, все, что, как говорит Феофилакт Болгарский, «растет среди пшеницы по вреду для нее…». По аналогии плевелы в литературе – все, что идет во вред уму и сердцу. Именно такая литература, круто замешанная на мистике и мракобесии, послужила основным истоком создания в кинематографе жанра фильмов ужасов…
В конце ХVIII столетия для изголодавшейся по острым ощущениям благородной публики были изобретены так называемые «готические» романы. Действие этих романов разворачивалось в заброшенных замках и мрачных монастырях, построенных в готическом (отсюда название) стиле. Именно в этих книгах состоялся литературный дебют некоторых монстров, ставших впоследствии излюбленными персонажами фильмов ужасов. Такие до боли знакомые любителям кино-перчинки короли ужаса, как Франкенштейн, Призрак Оперы, доктор Джекилла и мистер Хайд, шагнули на экран со страниц популярных в позапрошлом веке книг. Значительная часть хрестоматийных кинообразов обязана своим происхождением таким писателям, как Мэри Шелли («Франкенштейн», 1818 г.), Джон Полидори («Вампир», 1819 г.), Брэм Стокер («Дракула», 1897 г.), Говард Лавкрафт («Безымянный Город», 1921 г). И в этом месте надо сделать первую важную оговорку. Лишь тот способен создать «осязаемый» образ представителя преисподней, кто находится не просто «в теме», а кто вольно или невольно служит князю мира сего и чей образ жизни — сам по себе сюжет для создания триллера. Подтверждение сказанному – жизнь Говарда Филлипса Лавкрафта (1890 -1937 гг.), творчество которого послужило во многом основой для создания жанра фильмов ужаса, получившего впоследствии название «хоррор». С детства будущего писателя, родители которого окончили свои дни в сумасшедшем доме, преследовали смерти близких ему людей, оставившие неизгладимый психический след. Много странного в семье Лавкрафта происходило по материнской линии: ввиду изолированного места жительства родственники вступали в кровосмесительные браки. Не удивительно, что впоследствии центральной идеей его творчества стал мотив наследственной дегенерации. Был Лавкрафт замкнутым и нелюдимым, но при этом его отличали невиданное честолюбие, гордыня. Недаром на надгробном камне писателя написано: «Я есмь Провидение». Свои произведения Г.Ф. Лавкрафт пытался насытить «космическим» страхом, позволяющим прикоснуться к «глубинному хаосу бытия». Вот как он писал о том, какой должна быть история о сверхъестественном: « В ней должна быть ощутима атмосфера беспредельного и необъяснимого ужаса перед внешними и неведомыми силами; в ней должен быть намек… на самую ужасную мысль человека – о страшной и реальной приостановке или полной остановке действия тех непреложных законов Природы, которые являются нашей единственной защитой против хаоса и демонов запредельного пространства» (Лавкрафт Г.Ф. «Сверхъестественный ужас в литературе»). Примечательно, что произведения этого человека не пользовались особым спросом при жизни. Почему? Не потому ли, что обществу, в котором он жил, его молодым представителям, не были чужды принципы христианской морали? Только в конце 50-х годов прошлого столетия творчество Лавкрафта становится востребованным. «Пипл» созрел к восприятию ужасных историй, подаваемых не только на страницах книг, но и при помощи кино-экрана.
Жизнь и творчество Альфреда Хичкока, другого классика «адского кинематографа» тоже ничего общего не имеют с принципами христианской морали. Достаточно упомянуть, что А. Хичкок, закончивший иезуитский колледж св. Игнатия, незадолго до смерти отказался от исповеди и последнего причастия. Свое тело он завещал кремировать, а прах развеять над океаном. Ярый сторонник эпатажей, он смаковал ужасы, пугая людей не только с экрана, но и при общении с ними. Известен, к примеру, такой случай. После показа на Канском фестивале в 1963 году фильма «Птицы», где взбесившиеся пернатые нападают на людей, на сцену вышел сам Хичкок, на плечах которого сидело несколько ворон. Тот час же в зале раздались истерические вопли. Напрасно мэтр успокаивал публику, говоря, что птицы у него совершенно ручные – после увиденного ужаса в это никто не поверил… Если же взглянуть на поступок именитого режиссера с позиции обыденных этических норм, станет понятно: для этого человека окружающие – только толпа, над которой можно ставить кощунственные эксперименты. А теперь перекинем мостик в наши дни. Если вам, дорогие читатели, скажут, что Стефани Майер, автор серии романов «Сумерки», христианка до мозга костей, знайте: это откровенная ложь. Не облекают христианские писатели персонажей преисподней в овечьи шкуры. А те, кто облекают, сами суть хищные волки в овечьей шкуре.
Впрочем, не только литературные произведения служат материалом для создания фильмов ужасов. Зачем напрягать воображение, если жизнь сама поставляет сюжеты для сценариев будущих кинолент. Бесчеловечные убийства, изощренные издевательства над женщинами и детьми – дьявольская мельница насилия продолжала, продолжает и, наверное, еще много лет будет продолжать вращаться. Все новые и новые преступления льют на нее потоки крови. Вдохновителем этих преступлений выступают, в том числе, и фильмы ужасов.
Много страха не бывает. Куда движется «адское кино»?
За свою более чем столетнюю историю жанр фильмов ужасов претерпел много изменений. Все начиналось с примитивных страшилок. В 1896 году Жоржем Мельесом был снят первый фильм ужасов, который назывался «Замок дьявола». Его герои – демоны и скелеты – хотя вначале своего появления и совершили фурор в зрительном зале – долго держать толпу в напряжении все-таки были не в состоянии. Кроме грима для создания зловещей атмосферы потребовались игра светотени из ракурсов съемки («Носферату» Ф.В. Мурнау, 1922 г.). В начале 30-х годов к ним на помощь пришло звуковое сопровождение. Появилось поколение исполнителей, включая Белу Лугоши и Бориса Карлоффа, от «потустороннего» голоса которых у зрителей кровь стыла в жилах. (Для справки: Карлофф и Лугоши были ключевыми фигурами фильмов ужасов, выпускавшихся в Голливуде компанией «Юниверсал» в начале 1930 –х годов).
Новый виток в развитии жанра «адского синима» пришелся на 50-е – 70-е годы прошлого столетия. Создатели фильмов ужасов исходили из того, что страх – та эмоция, которая постоянно должна усиливаться, подобно дозе наркотика для наркомана. Было подмечено: ощущение страха возрастает и даже становится массовым, если использовать страх в контексте угроз, с которыми периодически сталкивается человечество. К примеру, появление на экране ядерных мутантов («Godzilla1954 г.) стало следствием рефлексии событий в Хиросиме и Нагасаки. Впоследствии данная тематика значительно трансформировалась под влиянием успехов генной инженерии и биомедицины. Переложив достижения науки на язык ужасов, киноиндустрия начала выпуск фильмов о выведенных в застенках сверхсекретных лабораторий трудно убиваемых кровожадных монстров…
…плевелы в литературе – все, что идет во вред уму и сердцу. Именно такая литература, круто замешанная на мистике и мракобесии, послужила основным истоком создания в кинематографе жанра фильмов ужасов…
Новые цифровые технологии в кинопроизводстве, в частности, появление технологии 3D, в 90-х годах 20-го — начале 21-го веков как бы на новом витке возвратили в фильмы ужасов «готический» роман (фильм режиссера Френсиса Форда Копполы «Дракула» Брэма Стокера, 1992 г., фильм режиссера Стивена Соммерса «Ван Хельсинг», 2004 г. и др.).
Параллельно, начиная со второй половины 20-го века, ведется настойчивый поиск новых жанровых особенностей фильмов ужасов. Из общего жанра «страшного» кино выкристаллизовался жанр хоррора, опредмечивающий доминирующие в общественном сознании страхи. К примеру, азиатский хоррор эксплуатирует страхи, возникающие у людей от опасения проникновения в их жизнь сверхсовременных технических приспособлений.
А в Италии в середине 60-х годов прошлого века появился жанр «giallo» — мистический детектив с изощренным человекоубийством. Новое слово сказали и фильмы, основанные на компьютерных играх…
Но что бы ни делал «адский кинематограф», какие бы усилия не предпринимал в попытках завладеть не только вниманием, но и сознанием зрителя, результаты оставляли желать большего. В чем же дело? Долгое время создатели жанра фильмов ужасов оставались заложниками созданных ими же стереотипов: на вампирах и оборотнях, демонах и монстрах – всей этой нечисти – стояло клеймо: «носители абсолютного зла», «порождение преисподней». С другой стороны, с нечистью ведут бескомпромиссную войну одухотворенные, хоть и грубоватые на вид герои, которым помогают миссионеры-священники. Традиционным остается и оружие, которым они побеждают: Святое Распятие, святая вода, Священное Писание, серебряные с изображением креста пули… Каким бы страшным ни казался фильм, добро в конечном итоге побеждало зло. После просмотра картины человек выходит из кинотеатра с симпатией в душе к правильным героям и чувством отвращения к побежденным демонам. Истинных создателей кино-бесовщины не могли устраивать подобные «хэппи-энды». Извечный конфликт добра со злом по их замыслу надо было перевести в качественно иную плоскость, попутно уничтожив в массовом сознании доминировавшие стереотипы и заменив их новыми клише…
Рассказывая о кино, которое не врачует, а только разрушает душу, мы затронули истоки зарождения фильмов ужасов, проследили путь, который прошел за свою более чем столетнюю историю этот жанр. В какую сторону движется кино страха? И что можно противопоставить «голосу преисподней»? Продолжаем наш разговор.
«Сумеречные» метаморфозы
Напомним, что материал мы остановили на рассуждении о том, что по замыслу творцов современных фильмов ужасов извечный конфликт добра со злом надо перевести в качественно новую плоскость. В этой связи заслуживает внимания исследование, которое провел кинокритик Сергей Огнер. Подвергнув анализу ряд известных фильмов ужасов, он проследил, как от одной картины к другой меняются образы вампиров и оборотней — наиболее популярных персонажей кинематографа страха. За отправную точку Огнер взял фильм Роберта Родригеса (сценарий для картины написал Квентин Тарантино) «От заката до рассвета». Не будем пересказывать сюжет фильма. Отметим только, что вампиры в нем – отвратительные мерзкие существа, для которых люди – лишь пища, источник свежей крови.
В сериале «Баффи – истребительница вампиров» с Сарой Мишель Геллар в главной роли вампиры изображены уже иначе. На экране они представлены человекоподобными существами, которые могут внешне сохранять вид обычных людей, но в некоторых случаях показывают свое истинное уродливое лицо. Больше того, не все вампиры играют однозначно негативную роль. Например, с вампиром, по имени Ангел (!!!) у главной героини завязывается роман. Надо же: это исчадие ада сценаристы наделили «чуткой» человеческой душой. Да вдобавок дали имя «Ангел», совершив прямое святотатство.
Продолжаем демонстрацию «сумеречных» метаморфоз. Следующий фильм, на котором предлагает остановиться кинокритик, это «Блейд» (год выхода картины – 1998-й) режиссера Стивена Норрингтона. В роли истребителя вампиров уже выступает не человек, а «хороший» вампир, который сражается с плохими вампирами. В качестве оружия он не использует крест и святую воду, а сражается мечом, сделанным из титанового сплава.
Перелистнем еще одну страницу. В фильме Лена Уайзмана «Другой мир» (год выхода 2001-й) показана борьба двух кланов – клана вампиров и клана оборотней. Враждующие демоны не лишены не только человеческого образа, но и человеческих чувств и эмоций. Причем, чувства подаются эффектно, персонажи – колоритны, этакие мачо, которым все по силам. К какому же выводу приходит в ходе исследования Огнер? «Если раньше люди готовы были умереть, чтобы не стать вампиром или оборотнем,- пишет кинокритик, — то теперь подростки готовы умереть, чтобы стать вампиром или оборотнем».
Лишь тот способен создать «осязаемый» образ представителя преисподней, кто находится не просто «в теме», а кто вольно или невольно служит князю мира сего и чей образ жизни — сам по себе сюжет для создания триллера.
Надо признать, что и российский кинематограф внес свою лепту в развитие жанра фильмов ужасов. Речь о фильмах «Ночном дозоре» (год выхода 2004-й) и «Дневном дозоре» (год выхода 2005-й), снятых режиссером Тимуром Бекмамбетовым по произведениям Сергея Лукьяненко. В этих картинах, точно также как и в американских мистических сагах, «темные» не лишены человеческих чувств. Например, ведьма Алиса влюбляется в вампира Костю Саушкина. Но этим не ограничивается. В чем-то российские кинематографисты даже переплюнули своих американских коллег. Конфликт добра со злом происходит в плоскости договоренности между противоборствующими сторонами. Ни одна из сторон не может победить в этом противостоянии. А та сторона, которая нарушает договор, подлежит некому «арбитражному» суду. Кроме того, создатели «Дозоров» не просто романтизировали «темных», а поставили их на одну ступень с защитниками добра. Чем чревата подмена фундаментального тезиса о том месте, которое Спаситель уготовил сатане и его подручным, сойдя в ад и освободив мучеников?
Как известно, каждый из нас обладает системой ценностных императивов. Например, человек верующий понимает, какое зло исходит от общения с магами, гадалками, провидцами и подобными им представителями оккультизма. Но в том-то и заключается сила кино, что тот же самый человек во время просмотра такой картины захватывается ее энергетическим полем. Яркие сцены, мастерски закрученный сюжет притупляют бдительность. А микроскопические порции яда, которые он получает с каждым демонстрируемым на экране, незаметно разрушают систему духовной самообороны. Из кинотеатра зритель выходит, находясь в плену совершенно чуждых ему ценностей. Именно к такому результату стремятся создатели современных триллеров.
А теперь, собственно говоря, о самом «сумеречном» кинематографе, точнее, фильме «Сумерки». Вампиры в этом фильме — романтичные особы, элегантные и притягательные. Под стать им и оборотни, которые предстают друзьями людей, даже их защитниками. В картине совсем отсутствует крест и святая вода. И невдомек очарованному романтическими сценами зрителю, что с исчезновением креста исчезает грань между людьми и чертовщиной. В сознание человека закладывается новое клише: вампиры и оборотни – больше не враги человечества. Это некая высшая раса, к которой ты можешь присоединиться. Если ты этого не сделаешь, считай себя неудачником.
Христианское кино должно исцелять души людей… Нужно, чтобы, посмотрев твой фильм, люди начинали обнимать друг друга, испытывали счастье, сердечную радость. Радость от полноты бытия. Не в этом ли эстетический смысл человеческой жизни? Надо помочь человеку освободиться от страхов, чтобы он, пройдя через катарсис, мог сказать: «Жизнь, полная трудностей, стала легче».
Сегодня «Сумерки» — вершина адского кинематографа. Изощренного, циничного, ловко закамуфлированного под «лав стори». Но самое драматичное, что у «сумеречного» кинематографа, возникшего на основе одноименного романа Стефани Майер, сформировалась целевая аудитория. «Вампирский эпос Стефани Майер, — пишет кинокритик Маша Вильямс, — уже нашел миллионы поклонников по всему миру, в особенности действуя на психику романтических девочек-старшеклассниц…». Действительно, когда тебе всего 17, легко оказаться в эпицентре той гормональной бури, которая, как пишет Маша, «красиво разыгрывается между красивыми героями … на фоне изумительных мшистых лесов штата Вашингтон». Еще легче плениться, и это мы добавим от себя, если сведения о чертовщине черпать из книг Стефани Майер, не уметь творить крестное знамение, не знать ни одной молитвы и равнодушно и беззаботно проходить мимо церковной ограды.
Между тем на экраны не так давно вышла еще одна часть сумеречной саги: «Сумерки. Сага. Рассвет. Часть 2». В одном из своих интервью на публику Майер сказала: «Очень надеюсь, что последний фильм понравится фанатам. Их преданная поддержка, которая сопровождала нас все эти годы, многого стоит. В конце концов ведь все это делалось для них!» Майер почему-то не упомянула о том, что многое также делалось для наполнения личного ее кармана. Для сравнения: если бюджет первого фильма «Сумерки», премьера которого состоялась в 2008 году, составил 35 млн. американских долларов, то на последнюю часть саги потрачено 131,5 млн. долларов США. Впрочем, на достигнутом Стефани Майер останавливаться не собирается и готовит продолжение – Ренесми, дочь Беллы и Эдварда станет главной причиной очередной заварушки в вампирском мире. Значит, маховик «адского» кинематографа будет раскручиваться с новой силой.
Что можно противопоставить «голосу преисподней»? Ответ: правдивую информацию, молитву, проповедь пастыря и, конечно, кино, основанное на принципах христианской любви и морали.
«Исцелять души»
Считается ли греховным смотреть фильмы ужасов? Этот вопрос был задан клирику храма свт. Николая в Хамовниках, кандидату педагогических наук, директору Николо-Хамовнической гимназии, автору многих острых публикаций, в том числе и на кинематографическую тему иерею Александру Шумскому.
«Смотреть фильмы ужасов – однозначно грех, — ответил отец Александр. – Фильмы ужасов – это голос преисподней, окно в ад. Христианину, как и вообще любому человеку, не стоит заглядывать в преисподнюю. С помощью таких фильмов дьявол запугивает человека, отводит его от молитвы. Фильмы ужасов опасны, как наркотики. Наркотики, как известно, нельзя употреблять ни в каких случаях, кроме лечебных. Не меньшую опасность для людей представляют и фильмы ужасов».
С мнением отца Александра созвучно мнение настоятеля храма в честь архангела Михаила г. Талдома протоиерея Илии Шугаева. Даже однократный просмотр фильма ужасов, по мнению батюшки, для духовно некрепкого человека может быть вредным. Отец Илия считает, что потребность смотреть фильмы ужасов у человека появляется в том случае, когда картина мира, изображаемого в этих фильмах, близка его мироощущению. Но человек, который видит мир в черных красках – духовно болен. «Самоубийство, алкоголизм и наркомания, — говорит отец Илия, — уносят всех, кто заражен этой болезнью».
Создатели фильмов ужасов исходили из того, что страх – та эмоция, которая постоянно должна усиливаться, подобно дозе наркотика для наркомана. Было подмечено: ощущение страха возрастает и даже становится массовым, если использовать страх в контексте угроз, с которыми периодически сталкивается человечество.
Впрочем, по мнению батюшки, есть еще один вариант потребности смотреть фильмы ужасов – исследовательский. Если человек смотрит страшное кино без сочувствия к нему, то вред от него будет гораздо меньше, и, тем не менее, он все-таки будет. У святых отцов есть такой образ: если в кувшин часто наливать нечистоты, то постепенно сосуд пропитывается их запахами, как будто он постоянно ими наполнен.
Достойной отповедью фильмам ужасов должно стать христианское кино.
«Христианин должен смотреть на мир философски и пытаться сделать его более гармоничным, — говорит православный кинорежиссёр Эмир Кустурица. – Это особенно важно, если он владеет таким колоссальным по силе воздействия инструментом, как искусство. И уж тем более, если это искусство – кино. Христианское кино должно исцелять души людей… Нужно, чтобы, посмотрев твой фильм, люди начинали обнимать друг друга, испытывали счастье, сердечную радость. Радость от полноты бытия. Не в этом ли эстетический смысл человеческой жизни? Надо помочь человеку освободиться от страхов, чтобы он, пройдя через катарсис, мог сказать: «Жизнь, полная трудностей, стала легче». Если ты христианин и цель твоего творчества – сделать человека счастливым, твой фильм, как инструмент, поможет выполнить задачу твоей жизни».
Лучше, по-моему, не сказать.
Вадим Рыбальченко,
корреспондент «Православной Луганщины»