Лк., 85 зач., 17:12-20

Я хочу обратить ваше внимание в этом евангельском чтении сегодня, которое так просто и так нам всем известно, на две или три черты, которые могут пройти незамеченными, потому что так привычно нам это чтение.

Первое — к Спасителю Христу подошло десять человек, которые, болевшие проказой, считались нечистыми с точки зрения ветхозаветного закона. К ним никто не подходил, к ним никто не прикасался. И они, зная это, остановились поодаль, не подошли ко Христу. Но среди них было девять израильтян, принадлежащих к избранному народу, и один самарянин, с которыми израильтяне не общались. И вот когда все они оказались прокаженными, все они оказались отверженными, вдруг они обнаружили, что они — люди, что ничто не разделяет их, что их соединило горе, несчастье и отверженность. И среди них не было уже разговора о том, что одни — избранники, а другие отверженные; они все были люди в горе.

Так бывает и с нами. Когда все благополучно, тогда мы начинаем разделять друг друга на разные роды: классовые, общественные, национальное, религиозные. Но когда дойдет до нас последнее несчастье, неизбывное горе: смертная ли болезнь, или опасность, которой не миновать, или отверженность со стороны всех, мы вдруг обнаруживаем, что нас не разделяет ничто, что соединяет нас неразлучно, неразрывно наше человечество, и что последняя ценность — это человеческое, ласковое, сострадательное, вдумчивое отношение друг ко другу. Последнее слово это — примите, принимайте друг друга, как Христос вас принял, без различия…

И они остановились перед Христом, эти отверженцы, которые не смели подойти к Нему, потому что они были осквернены… Как часто мы, в нашей оскверненности грехом, неправдой, бесчеловечностью рвемся ко Христу, как бы требуя от Него, чтобы Он был нам близок. Мы полны неправды, полны греха, мы друг друга отвергаем, мы друг друга не любим, мы друг другу чужие, мы превозносимся один над другим, мы наносим раны, горе, страдание друг другу, — а вместе с этим, придем ли мы в церковь, обратимся ли мы молитвенно к Богу у себя дома — мы требуем от Него Его близости: Почему, Господи, мое сердце остаётся каменным, а Ты его не коснешься, почему нет у меня слез умиления, почему не исполняешь Ты моих просьб, почему не даешь Ты мне сознание Своей близости, почему для меня на земле еще не настал рай спасения, рай вечной радости?.. Могли бы и мы научиться от этих прокаженных тому трепетному ужасу перед святыней, тому сознанью, что не смеем мы подойти, довольно нам поодаль стоять и знать, что Он слышит, что Он жалеет, что если Он захочет, если для нас это будет спасительно, Он нам даст знать о Себе, прикоснется нашей жизни, войдет в нее светом и радостью…

И мы молимся, и несмотря на нашу оскверненность, несмотря на то, что мы воображаем, будто имеем право пробиться к Богу, требовать с Него, чтобы Он снизошел к нам — Он исполняет, в Своей милости и ласке, наши моления. И что же бывает с нами? Как те девять избранников, которых очистил Господь и вернул к их избранничеству, мы уходим довольные: исполнилось на нас обетование Божие, мы снова принадлежим к избранному числу, мы — члены Церкви, мы — православные, нам всё доступно… Мы привыкли к тому, что мы избранные, мы привыкли к тому, что мы так страшно богаты всем, нам кажется естественным это богатство, эта близость Божия, эта человеческая ласка, и поэтому мы и не думаем, что с нами случилось такое чудо, на которое мы никакого права не имели… И мы идем обратно в жизнь, с сознанием своей правды, своей оправданности, своей очищенности, обновленные… А те, которые извне приходят, как этот самарянин, когда коснется его хоть издали милость Божия — как он спешит за это Бога благодарить, как он рвется вернуться, чтобы пасть к ногам Его и дать славу Ему! Самое страшное бывает тогда, когда и его включат в число избранников, и он забудет это чудо, эту первую радость, это первое изумление смирением и благодарностью, и тоже, когда снова и снова его коснется благодать — он уже не вернется.

И это бывает так часто с нами, когда мы безбожные, чужие, придем в церковь, и встретим слово Божие в Евангелии, или каким-то образом до нас дойдет благодать — как мы трепетно ее воспринимаем! А потом привыкаем: какое это страшное слово: привыкнуть к чуду, привыкнуть к общению с Богом, привыкнуть ко всему тому, к чему рвутся миллионы людей и не могут прикоснуться края ризы Христовой.

Давайте подумаем об этом: всё это сказано о нас. Хотя это случилось с другими, каждый из нас может себя узнать. Но узнать не довольно, недостаточно узнать и встрепенуться на мгновение. Надо вглядеться в себя, увидеть свою очищенность и придти с благодарностью, и никогда не привыкнуть ни к любви человеческой, ни к любви Божией — это чудо, которое ново каждый день, и делает нас новыми. Слава Богу, слава людям за то, что есть горячие сердца, есть любовь, есть жизнь, есть чудо! Аминь!

Митрополит Антоний (Блум) Сурожский